Дневник. Тетрадь 44. Апрель 1993

1 апреля 93 года

7:10 Начинается для меня жизнь суетная и кочевая. Как-то не по себе от этого. На двух работах никогда я еще не числился, и одну-то исполнял с большой натугой. И вот… С сегодняшнего дня я заместитель директора малого акционерного сельхозпредприятия «Оксочи» по общим вопросам. Бог знает что… И вот еду в первую командировку с Омаровым (он сядет в Веребье), вчера договаривались выйти в Оксочах, заехать в Торбино и в Окуловку, если получится. А надо мне писать, и писать. Совместимы ли эти столь разные занятия? Скорее всего нет и все равно мне придется выбирать между тем и этим. Неспокойно на душе, тревожно и безрадостно.

С утра подмораживает. На лужах ледок. Солнце встает. Как тут не вспомнить: «А заря, румяная спросонок…»

20:18 Устал. В Окуловке зашли мы с Магометом в ОРС, где подписали бумаги, по которым в арендное владение фирма получает два магазина в Веребье и Оксочах. Начальник ОРСа – Валентина Николаевна Л. – оказалась миловидной молодой женщиной с несколько застывшим взглядом

2 апреля 93 года

13:30 Писать совершенно некогда. Непривычная лавина дел свалилась на меня. От привычки к неторопливой жизни придется отказываться. Вот и пишу уже кое-как, коряво, потому что записки веду в новом офисе, на втором этаже бывшего КБО. В коридорчике стучит на машинке секретарша Таня – женщина лет тридцати, спокойная и простая, и этот привычный уху стук чем-то напоминает мне редакцию с ее вечной суматохой, суетой и бестолочью.

Степан Михайлович Степанов

«Я тут подсчитал, что за всю жизнь сделал я семьдесят четыре застройки. Вот весной начну семьдесят пятую – дом для внука. Это на горочке в лесу, знаете? Внук у меня на «железке» работает. Женился в 16 лет, вернулся из армии, ребенку уже три года.

– Степан Михайлович, можно вас на полчаса оторвать от дела?

– Можно. Вот мотор только выключу. (слово неразб.), отставляя в сторону колун. Лицо у него еще гладкое, почти без морщин, глаза молодые, но с той стариковской ясностью во взоре, которая так напоминает небесный свет, отраженный в колодце.

– 25 соток огород. Банька на берегу. Лодки нет

– Мухтарко, в будочку. Вот-вот и лапочки положь. Молодец, Мухтарко!

Умный лохматый пёс рыже-пегой масти, гремя цепью, забрался в «будочку» и, вылезши в круглое оконце, положил лапки и сложил на них свою симпатичную мордочку с выражением покорной умиленности

– Рублю дома внуку. Лес заготовлен, окорен. Вот снег сойдет и примусь помаленьку. Дом будет 7 на 8 да коридор два метра.

– Беру грибы настоящие: серянка, волнуха, любянка… А всю эту мелочь брезгую

20:55 Грустно… Вечер синеет за окнами, горят фонари на железной дороге, а по радо поют «Клён ты мой опавший», и эта песня меня с такими простыми пронзительными словами и эта музыка, гитарные переборы – все странным и непостижимым образом вплетается в картинку наступающей ночи

3 апреля 93 года

2:25 Ничего не успеваю. Суета одолела, как одолевает сухотка. Время точно в помойную яму валится. С утра звонил в Окуловку, на силу дозвонился до редакции, там оказывается, сменились номера, вместо трехзначных теперь пятизначные. разговаривал с Игорем Михайловым, он теперь замредактора. редактор по-прежнему Алексахин Василий Михайлович. В колхозе имени Ленина, куда я звонил, чтобы договориться насчет стружки, телефон молчал и пришел я в контору ни с чем. Посидел там до трех часов, совершенно без всякой пользы и отправился на почту договариваться насчет телефона. Словом, ничего замечательного.

Встретил Костю с московского поезда.

4 апреля 93 года

Воскресенье. Спал до десяти, – накануне лёг поздно. И думал, что в воскресенье займусь делами, до которых в будни не доходили руки. Не тут-то было: впал в такую суету, что до глубокой ноченьки было не угомониться. Приходили Таня c Ирой …

Жаль времени. К вечеру написал два письма в Америку, поблагодарил людей за гостеприимство, а до газетных дел руки не дошли.

В субботу день, в сущности, проспал. откуда ты свалился на нашу голову некий Илья Александрович П.(неразб.) человек шумный, (неразб.) и говорливый до крайности, да к тому же большой любитель выпить. М.М. знает его давно

5 апреля 93 года

7:30 Еду в Оксочи, а оттуда за стружкой в Торбино. Да еще надо бы завернуть в Висленев Остров… Как трудно привыкнуть к этой новой, совершенно незнакомой жизни, к разговорам о ценах, машинах, налогах, к той деловой болтовне, в которой проводят время т.н. деловые люди, к коим гримасой судьбы принадлежу теперь и я. Смешно.

Утро мозглое, сырое и туманное, накрапывает дождь пополам со снегом, а на душу ложится такая тоска, что жить не хочется

15:40 Голова болит и на душе какой-то желчный осадок. Глупо все, что мне приходится сейчас делать. Ездил сегодня в Торбино, погрузили сколько-то ящиков крашеной стружки. Я не грузил. С умным видом я поприсутствовал в конторе, прогулялся в поселок, зашел в магазин, вернулся назад. Грузчики: странный, жалкий Сережа в фуфайке, застегнутой на одну пуговицу, в мешковатых штанах, весь какой-то кособокий, несуразный, слюнявый и добрый, как юродивый, и пожилой,(неразб.), напарник, в очках на веревочке- грузчики работу свою заканчивали

– Хотят, чтоб работали больше, а получали столько же!.. Эва, какие огоньки! – маленький тщедушный свинарь восклицал в стружечной мастерской

{Из записной книжки
Оксочи. До электрички еще 20 минут. Кричат петухи, снег черен он копоти, лужи блестят мазутными пятнами. Холодно, сыро, зябко. И так тихо, что слышко как
}

6 апреля 93 года

14:50 Телефонный трезвон самого утра и по сию пору. Куда и кому я только не звонил сегодня! В Окуловку, в Боровичи, в Опеченский Посад и Мошенское. Спасибо телефонистке Наташе, она без слов соединяла меня, искала телефонные номера и поминутно рассказывала какие замечательные края вокруг Висленева Острова, какие там сохранились церкви, кладбища, подземные ходы и склепы, как обнаружили и разрыли их заезжие студенты, и оказалось, что трупы хорошо сохранились и была там девушка молодая, и был какой-то знаменитый поп со своей многочисленной родней

7 апреля 93 года

Благовещение пресвятой Богородицы, 25 марта по старому стилю.

09:25. Пишу уже на работе. Омарова пока ещё нет. Самое время заняться бы газетными делами, но душа неспокойна, грехи действительные и мнимые (а мне кажется, что грешнее меня и нет никого) клонят бессмертную мою душу, как ветер траву. Написал сие и устыдился своего кокетства. Грешен же я, конечно, и каюсь в своих прегрешениях и знаю, что от груза их так и не смогу избавиться, прости меня, Господи!

Степан Михайлович Степанов. Торбино

– 43 года на Тобинской ветке Окуловского леспромхоза отработал. А потом, как лес у нас повышел, нас присоединили к М.В. леспромхозу. Оттуда я в 83 году и вышел на пенсию

– Картошка плохая летошный год уродилась. На семена набрана, а едовая подкатывается. – Это уже Анна Карловна.

– Да… Вот в шалбуне (мешке) стоит

– Родом я с Оксоч. Кленово — слыхали такое место? Профессор Александр Александрович Волков там жил. Доктор медицины. Своя именная печать… Хлоп! Хороший был человек. Лекарство из цветов делал. Людей лечил. Написали на него и всего лишили. А он отцу моему Михаилу Степановичу говорил: «Мне хватит» и на сундучок показывал, сундучок у него в углу стоял.

– Золото? Спросил я. Степан Мих. довольно кивнул и ни слова к сему не добавил. Самолучшие земли были на Лукé. Это господские земли. Имение Ботса (?) Дача Володарка. Городской ручей

– Пять человек детей. Двойняшки девки, хлоп – сын, хлоп – дочка… Он помолчал, я вспомнил что года два тому назад у него умерла дочка, а еще раньше сын— от инфаркта. – Люди знают как жить по прямой тяжело, а чуть в сторону, и хорошо

– Охвостья дали

– Внуку дал валтер (ваучер) на мотоцикл. На один не купишь, а на два в самый раз. А на что мне эти валтерá?

– Стружки в колхозе имени Ленина незнамо сколько. Сам строгал с Корошкиным Кузьмой Дмитриевичем. Знаю

– Вот какие у меня друзья, бабушка! А я смотрю— Володя! Как же мне Володю не знать? Знаю. В электричке ехали, я к нему подошел. Поговорили. А после он с сыном ко мне приехал. Смотрю еще добрый человек, красивый, поросёночка мне за 2 тысячи пообещал. Вот, бабушка, какие у меня друзья!

-Женам приветы передавайте. Скажите бабка такая, трескотуха, приветы слала. И палец для убедительности воздела вверх громкоголосая Анна Карловна.

-Корова и теленочек есть, кур нету. Я мясо отставлю, молочка мне лучше, творожку.

– Я знаешь как нынче хотела свининки? На телятину меняла. Не дают! Уж ты сделай нам поросеночка. А корова… Как вышла замуж в 20 лет, так сразу корову на шею, так и держу с той поры.

– Муж у меня тоже хохол был. Я знаю что они любят— им сало давай. Они и другого и жрать не станут. Сало им неси. – Громко, перебивая деда, говорила Анна Карловна.

10:35 Омарова все еще нет. Голуби воркуют под крышей, стучит на столе будильник— тихо и благостно в мире. Беспечно и легко звенят синицы, радуясь и этому серенькому сырому утру, какое снизошло сегодня на грешную землю

12:45 Позвонил Руслану. Он сказал: «Я тут просматривал нашу газету и ещё раз пробежал глазами твои рассказы и очерки. У тебя получилась бы хорошая книжка. Очерки твои больше похожи на рассказы. Можно было бы сделать два раздела: очерки и рассказы можно я вот даже зримо представляю эту книжку. И с удовольствием выполнил (неразб.) бы ее как редактор. Да еще с иллюстрациями, с хорошей обложкой. Ты бы мог гордиться такой книжкой, и она, пожалуй, разошлась бы, не залежалась. Так что подумай.»

13:15 Время катится точно под гору. Позвонил в лицей, поговорил с Леной Беляковой…

8 апреля 93 года

13:50 Никуда я не уехал сижу дома, отключив телефон, пишу о Степане Михайловиче Степанове. За окном грустно шумит и плещется дождь, в комнате накурено и запах сигарет не выветривается, висит в воздухе, как сизой прозрачный туман. Господи, дай мне сил справиться с этой работой и начать новую без болезненности и натуги, – ведь это надо, я так думаю, не только мне.

Сердце покусывает, на душе горечь и тоска. Тяжело мне от груза грехов и греховных мыслей. Сколько бы я не каялся, их, увы, не убывает. Надо работать, не жалея себя, тогда, может быть, и снизойдет просветление на мою темную душу. Но ведь моя работа, если взять её в писательские рамки, не подчиняется никакому учету, никакой регламентации, она есть все, чем я живу.

9 апреля 93 года

07:25 Снег валит как в декабре. Пришлось снова доставать зимнюю шапку. Еду в Новгород с тоской и досадой, предвидя неприятности. Собаки на снегу, кошка на дереве.

Новгород. Коли Модестова в редакции не оказалось на мое счастье, – уехал в Псков. Так что обошлось без объяснений. Получил зарплату: пять тысяч с лишним. жалованием ее подняли до 11 тысяч. Только и всего. Снег так и идет и весь город завалило

10 апреля 93 года

Суббота. Из Новгорода приехал с Костей на московском поезде, в половине двенадцатого. Дорогой разговаривали, невольно привлекая к себе внимание окружающих.

11 апреля 93 года

Воскресенье суетно и вяло. Долго спал, долго размаивался, долго разговаривал с Володей Михайловым по телефону, долго завтракал, читал «Ежедневную новую газету», вышедшую в пику «Комсомольской правде»… Делом так и не сумел заняться. вечером пришли Зиминовы: разговоры, чаепитие, рассматривание фотографий…

12 апреля 93 года

09:30 Проводил Костю на электричку до Окуловки. Он собирается в Опеченский Посад. Мама повредила ногу,—я звонил, Тоня сказала что ее отвезли на «скорой» в больницу делать снимок. Электричка пошла минут на тридцать позднее и на топорковский автобус скорее всего он опоздает, придется ждать двенадцати часов.

Омарова пока нет. Приехал Магомедов (его называют маленький Магомед в отличие от большого), он рассказал как ездили в Орёл, как сдавали стружку, как в городе Чехове их закидали камнями и разбили боковое стекло… Злоумышленников, конечно же, не нашли. И это город с таким светлым именем…

Снилось что то непередаваемо грустное: Опеченский Посад, встречи, разговоры… и все в какой-то не то предутренней, не то предвечерней дымке, все пронизано теплым сиянием и такой тоской, такой мукой, что в пору бы тут заплакать. Наш дом, моя комната, ощущение чистоты, ожидания и покорности… Разве передашь сон, состоящий из бесплотной тканей видений, из голосов и звуков

Началась страстная неделя. Сегодня Чистый понедельник.

15:40 Вычерема. Съездили в Висленев Остров, договорились насчет стружки, заехали за Таней (машинисткой), которую завозили в гости к родителям и вот ждем её, чтобы ехать домой. Снег медленно и плавно летит на заснеженную деревню, на мокрую, запотевшую дорогу, шурша в березовых ветвях. Мста, совершенно свободная ото льда, чернеет посреди белых берегов и напоминают о весне, о том, что скоро сойдет снег и все повторится.

17:00 Вернулись восвояси. Голова болит, как обычно болит она в дороге, когда вовремя не попьешь чаю, не поешь. Только сейчас к стыду своему, вспомнил, что вчера отцу была годовщина смерти. Семнадцать лет. Семнадцать лет…

13 апреля 93 года

1:20 Голова посвежела после короткого сна и серии гимнастических упражнений с гантелями и без гантелей. Но вечером я распорядился бездарно и ничего полезного пока что не сделал.

14:20 Суета—сует. Звонки, разговоры… Какого только смешного и нелепого народу не увидишь здесь, кто только не занимается коммерцией, кто только (неразб.) не промышляет в вечной российской надежде разбогатеть, чтоб раз и навсегда зажить богато, с апломбом. Пустые и большей частью зряшные надежды. Сегодня были какие-то рыжие, с глупыми глазами пацаны, нагловатые, неприятные и путано толковали о каких то деньгах, которые надо переводить со счета на счет и «обналичить» – вот какими словами стал изъясняться я. А вчера приходил старик, похожий на мастерового, в очках и в куртке с карманами. он назвал себя Иваном Владимировичем Васильевым и сказал, что собирается выращивать на участке от Мстинского Моста до Феду(неразб.) женьшень, что один грамм его идет за 7 с половиной доллара и что недавно 20 кг. отправлено в Германию.

«Жил на Пиросе Бабай» сюжет, состоящий из воспоминаний детства, картин прошедшего и рефрена: «Баю-баю-баю-бай жил на Пиросе Бабай, у Бабая деньги есть, я не знаю как унесть…»

14 апреля 93 года

09:45 Пока в конторе нашей тихо, пытаюсь собрать разрозненные впечатление дня вчерашнего и утра сегодняшнего. Вчера весь день валил мокрый снег и тут же таял, наливая лужи жидкой свинцовой кашей, напоминающей овсяный кисель. Мокро, тоскливо и неуютно было в природе. Я зашел в редакцию (они переехали в пристройку к типографии), поболтал с Мишкой, позвонил, выкурил вонючую папиросу, от которой во рту стала дурно и обойдя магазины в поисках подарка для Люды, подался домой. Семнадцать лет исполнилось со дня нашей свадьбы. Выпили сухого вина, почаевничали и целый вечер перебирали фотокарточки, вспоминали. А уже к ночи я включил телевизор, оказалось что идут «Короткие встречи» Киры Муратовой с Высоцким, Ниной Руслановой и самой Кирой в главных ролях. Фильм кончился поздно, около двух часов ночи. И поработать мне уже не удалось. А в восемь часов меня разбудил будильник, и вот я уже на работе, жду Омарова, который сегодня что-то запаздывает.

14:15 Омаров уехал в Новгород и снова все стихло, опять я один наедине со своими мыслями. Грустно от чего-то. Позвонил Сашке в Екатеринбург, попросил его узнать где нужна стружка; поговорили, пользуясь благорасположением телефонистки Наташи, минут десять. Работает брат сторожем в какой-то конторе да еще прирабатывает газета, Марина— все там же…

15 апреля 93 года

16:25 День солнечный, чистый; с утра морозила, а с полудня дороги поосели и заблестели жирной маслянистой грязью.

Великий четверг. Руслан вчера и сегодня на службе в церкви, а я все суечусь, кручусь и все без толку. Магомеда нет, а без него жизнь нашей конторы замирает и кажется несерьезным все, что здесь без него происходит

16 апреля 93 года

11:00 Пятница. Сегодня приедет Костя, м.б. он успеет на автобус, который идет в Новгород через Любытино и Малую Вишеру. Может быть приедет Славик Тараскин. Вчера я звонил ему и он сказал, что если не расхворается, то приедет.

20:51 День вышел шумный и суетный. К трем часам приходили на чай телефонистки Наташа и Ирина. Сидели и разговаривали мы часа полтора и расстались искренне довольные друг другом.

17 апреля 93 года

9:45 Костя приехал в первом часу. Дорогой у него оторвалась ручка у сумки и он пришел домой сердитый. Славика пока нет и скорее всего не будет.

14:50 Привезли шкаф (неразб.) и с великим трудом водрузили его на второй этаж. в понедельник надо ехать в Ленинград за краской или во вторник аж до конца недели— в Кострому, Смоленск, Рязань…

Жизнь кажется мне сейчас какой-то чужой, ненастоящей и настолько временной, что не хочется в ней обустраиваться надолго. Вот до чего дожил раб Божий Владимир

«Великое преодоление соблазна знать больше, чем ты знаешь.

Возлюбите свою судьбу в ее сокрытости и тайне»

Из книги Притчей Соломоновых

18 апреля 93 года

Светлое Воскресение Христово прошло в суете и хлопотах. Легли поздно, в четвертом часу ночи, – долго смотрели праздничное богослужение в Богоявленском кафедральном соборе, а встали рано, в девятом. Позавтракали и до прихода гостей Иры и Тани, провели на кухне

19 апреля 93 года

7:23 Еду в Оксочи.

«Скажите пожалуйста, это электричка идет до Бологого? – Разбитная бабенка лет сорока с тупорылым догом на поводке вошла в нетопленный вагон электрички и московской Скороговоркой беспощадно акая в три минуты выстрелила, что отстала от таллинского поезда, проводница, сучка, сказала, что стоим десять минут, мы с (неразб.) только вышли, и он отправился, а собака у меня на ходу не прыгает

10:20 Возвращаюсь ни с чем. машина неисправна: нет лобового стекла, тормоза пропускают воздух…

20 апреля 93 года

09:15 Еду в Петербург

10:00 Мокро и снежно на пути Петербургу. Свинцом отливает вода в лужах. Грязь, слегка припорошенная снегом, блестит тусклую и угрюмо.

Санкт-Петербург. Мокрый снег валит хлопьями, ветер с Невы пронизывает насквозь. Усталость и апатия. Холодно сыро, неуютно. Сел на 14 троллейбус, вышел не там, подсказали «знающие» люди, и с полчаса, если не больше, шагал вдоль холодной, неласковой Невы, дрожа от сырого, пронизывающего до костей ветра. И теперь, слегка согревшись, толкаюсь в огромном гулком дворце заселенном конторами, коих и название не упомнишь. Дела мои застопорились

21 апреля 93 года

Возвращаюсь домой. Устал вчера, как собака. В доме номер 16 по набережной Красного Флота, оказавшимся роскошным дворцом, проторчал чуть ли не весь день. Из комнаты номер 16 гоняли меня в комнату номер 10, а оттуда в комнату 11 и еще куда-то. Везде очереди, везде посетителя одинаково не видят хорошо одетые дамочки всякие там Людмилы Николаевны и Любовь Васильевны. А просители в том числе и азъ многогрешный они и есть просители. Сиди смиренно с бумагами за дверью, обитой дерматином, и жди, когда тебе скажут, что бумаги оформлены неправильно, что кот не проставлен и надо за ним бежать туда-то и туда-то и просить некого Диму отыскать злополучный код, а Дима будет лениво тыкать пальцем в клавиатуру компьютера, без конца путаться, переспрашивать и все равно сделает неправильно и в очередной раз выждав своё у очередной двери, придется выслушивать порцию упреков от очередной пустоглазой Марины и опять пройти тот же круг. А тут подступит обед— священное время, Боже сохрани потревожить покой огромных кабинетов, уставленных столами и шкафами, набитыми бумагами. Запах супа превращает их в общепитовское святилище, звякают ложки и беготня по коридорам и лестницам на время замирает.

08:40 Электричка на Малую Вишеру. Обошел вчера несколько книжных лавок на Невском проспекте. Засилье детективов удручает. На всех полках одно и то же. В доме книги продают комиссионные (слово неразб.) Купил дневник Николая II и долго вертел в руках «Русскую идею», Но так и не купил— дорого, 270 рублей. А сегодня на вокзале увидел за 170, но киоск был закрыт

Любань. 10:05 День солнечный, утром морозило и город был тих и сух, точно и не было вчера снежного бурана, не дававшего глаз поднять. Устал я чего-то.

11:00 Стоим почему-то в Чудове минут десять уже. А теперь застряли в Грядах. Времени уже без 15 двенадцать, в сон клонит. Чтобы развеяться читаю «Очерк истории библиотечного дела в России». надо написать давно обещанную статью о библиотеках

 

16:15 Какой мрак на душе, Господи! Какая тоска! Жизнь со всеми ее противоречиями давит душу мою, как камень. Уныние — большой грех, но как не унывать, когда все идет криво да косо? …

22 апреля 93 года

2:30 Пришёл с работы, лег накрывшись байковым одеялом и тут же провалился в вязкий неспокойный сон с путаницей лиц и событий, из которых я ничего не помню, кроме каменистого берега не то озера, не то моря и развалин храма, заросших сиренью и разговорах о национальных отношениях

9:10 Электричка на Окуловку. Еду домой, вчера позвонил маме, она лежит, не встает. Нога так и болит, но опухоль понемногу спадает. А завтра собираюсь в Мошенское

Снег просил и чернеет лужами вокруг деревьев, она открытых местах блестит глазурью, точным маслом смазанный. А в Торбине снег лежит как старая облезлая шкура— клочьями.

10:30 Окуловка. Автобус на Боровичи подали непривычно маленький— Пазик,— такие обычно на транзитные рейсы не пускают. На первом от водителя месте сидит Василий Иванович, работавший конюхом в Хирцове, и вспомнился мне бедный Рудольф Михайлович Мартин, наши с ним разговоры и вся эта жизнь запахами казенного жилья, плохо вымытых полов, безвкусного варева и мокрой сирени, которую однажды, помнится, я рвал под проливным дождем после очередной учительской пьянки. Домой тогда я ввалился сильно навеселе, чем вызвал, конечно же, глухое недовольство жены и тещи, не помогла и сирень, истощавшие одуряющий запах весны и счастья, которого в ту давнюю пору я не сознавал. Сердитый и пьяный, я уснул, не раздеваясь, и проснулся среди ночи с сильно бьющимся сердцем и сухостью во рту. Болела голова, в доме было темно и тихо, посапывал большой комнате мой маленький сын, которого я так любил и так мучил глупыми придирками. Я поставил на газ чайник, на

{Из записной книжки

Давно я не был в Опеченском Посаде, и вот я еду домой. Ровенский автобус полон народа, севшего на Веселом углу. Пахнет хлебом, день сегодня на удивление яркий, сухой и солнечный

}

Опеченский Посад. Умер Вася Калиничев. Был на больничном с диагнозом ОРЗ, а умер от менингита. Были с Наташей на кладбище, посидели у папы, зашли к Васе, постояли возле заваленной венками свежей могилы… Грустно, грустно невыразимо.

Гуси печально перекликались в черном бездонном небе. Шум порогов. Лягушки на асфальте и запах, непередаваемый Опеченский запах весны и воды.

23 апреля 93 года

Мошенское. Журавли в вечернем, гаснущем небе. Дым клубится и стелется по низинам точно туман, Стекая с садов и огородов, и горький печальный запах его плывет в сыром холодеющем воздухе.

Так же наносило дымком из запахом сгоревшей травы в Передках, когда я сошел с автобуса и направился к колхозной конторе. 

В церкви нежно и переливчато звякнули колокола. Из открытых ворот вышли несколько старушек и батюшка в рясе, шитой золотом

24 апреля 93 года

Зинаида Николаевна. Правнуки Дима, Настенька и Витя(?). Пишу, чтобы не забыть, в 652м поезде. билет до Малой Вишеры стоит уже 182 рубля. В окуловском автобусе бабушка, с которой я сидел, всю дорогу рассказывала о себе, употребляя иногда речи своей такие мудреные слова как (неразб.), университет

Бабушка Зина, ей 73 года, говорила не переставая, размеренно, ровно рассуждала о том, что внук решил нынче справить годовщину свадьбы. «Пять лет уже прожили, значит еще не надоели друг дружке, если справляют», и она купила ему бутылок водки подешевле, выдала 200 рублей и купила младшему ботиночки за 230.

Вялка. Встал сегодня в начале седьмого, рассчитывал успеть на автобус до Малой Вишеры, который идет через Любытино, но не пошёл, объяснений, первый автобус из Мошенского и, час прождав на дороге, Селена попутную тихоходку, угрелся и вспомнил как точно так же, на такой же машине возвращался из дома, простояв больше часа на дороге и продрогнув до костей, как думала о той давно забытой поездки в Федорково, в гости к тете Лизе и Евгению Сергеевичу, как помимо моей воли она складывалась в рассказ и ложилась в памяти готовыми фразами, волновавшими меня до слёз

25 апреля 93 года

Воскресенье. На референдум не пошли, осточертела оголтелая и лживая пропаганда, которая весь месяц обрушивалась на наши бедные головы. Не хочется об этом и говорить. День выстоял на редкость тёплый, ласковый, но мы даже из дому не вышли – некогда было. С утра до вечера толкались на кухне. Утром забегал ненадолго Володя Михайлов, поговорили о референдуме, о его поездке в Санкт-Петербург, о … , которая произвела на Володю неизгладимое впечатление…

Мои намерения поработать разбились впрах, к вечеру сил хватило только на то, чтобы полистать купленные в Посаде книги, да и то поверхностно, невнимательно.

26 апреля 93 года

12:20 Омаров из командировки еще не возвратился, и я хозяйничаю в его кабинете, звоню в Мценск, в Саратов, в Опеченский Посад… Разговаривал с мамой: “Коровушка телилась, принесла бычка, лягается сильно, не подпускает никого, сватья приходит с Васей помогать… Наташа завтра уезжает в Новгород на сессию…”

“…И он заплакал, не стыдясь внезапной странности этих слёз, в которых была и тоска, и жалость, и та неизбывная доброта, которая обволакивала его и возвращала в мир добрых, милых ему людей

Лунные копытца

#Зинаида Николаевна 73 года. Попутчица в автобусе. Деревни Фатьяново, Савватино, Ручейки

Хутора были. Деревни маленькие. Кладбище 3 версты от дороги. “Люблю по лесу ходить, все кто-нибудь на дорогу выскочит: то заяц, то птюшки, то зверь какой. Раз иду, а слева к лесучку, как море колыхнулось, стоят такие буроватые, темные, в земле роются. Я сначала думала – овцы , а овцы-то они листики поели и все, а эти носом роют. Кабаны. Они ведь коренья едят, а где картошку найдут, то и картошку не помилуют.

В Горушке люди живут, я и сама грушенская (?) Место так родничное, воды много. Мужики питерские туда приехали, рыбу собирались запускать а какая рыба, когда в том месте где рыли водя никогда не бывало. Так и стоит пустой, в лес из-за него не пройти. Хорошие мужики-то, правда, все с высшим образованием, а вот в сельском хозяйстве не понимают. Там совхоз “Травковский”, земли у них много, самим не обработать, вот они её кому попало и дают.

В войну председатель там был такой Зубков. Животрепящий такой, больной весь, хороший мужчина. Бабы молодые посмеются над ним и вилы таки грузнущи ему дадут, а он еле ходит, еле вилы таскает.

Дочка Антонина 53 года. На 20 лет моложе. Нога совсем досадила, не ходит. “Дома родилась, когда муж был на финской. В сорок первом взяли и пропал под Лугой. Попал в окружение. Было там горя. На действительной не служил. Парни задрались на празднике и его посадили. А когда пришла пора в армию идти, он женился

16:20 В Москве что-то творится. Радиостанция “Парламент”, которая должны выйти в эфир в 15:10 по “неизвестным”, как сказано в официальном сообщении причинам, не состоялась.

27 апреля 93 года

10:25 Вчера стояла совсем летняя теплынь, трава пошла в рост, зазеленела среди грязи и хлама, и так грустно и безнадежно стало отчего-то на душе… А сегодня хмуро и неприветливо небо и вот-вот пойдет дождь. Дома я так и не собрался поработать; долги мои перед редакцией растут и множатся, а вместе с этим копится, не отпускает дурное расположение духа, терзающие меня с изворотливым постоянством. Чувство вины (перед кем я только не виноват!) следует за мной по пятам, как тень.

11:40 Вчера у Халум пропали деньги: 51 тысяча. Час от часу не легче! Какие-то девушки с распущенными волосами толпились тут, какая-то черноволосая дама в спортивном костюме с ребенком сидела долго в бухгалтерии и… Кто взял— ищи ветра в поле

Омаров приехал, но пока еще в Новгороде. Жду разговора с Екатеринбургом.

14:05 Поговорил с Сашкой. Он там болеет, на работу ходит с температурой.

28 апреля 93 года

Прихожу домой настолько усталым, что после ужина и гимнастических упражнений, ложусь и засыпаю. Опять вчера не работал. Лист, вставленный в машинку, уже пылью покрылся, а мне всё не дописать готового рассказа.

Услышал по радио пословицу: “20 лет— ума нет и не будет. 30 лет— жены нет, и не будет. 40 лет— денег нет, и не будет.”

Надпись на папке, принесенной Яковом Федоровичем М.: “Текущие переписке

Надо бы сегодня взять день, да засесть за работу, а завтра с готовым материалом ехать в Новгород, но Омарова пока нет и мне приходится сидеть в присутствии за большим полированным столом

11:45 Умер дядя Саша Краснов, последний из семьи Красновых той, давней, поры. Так я и не съездил к нему. Маме звонил, она сказала, что умер он сегодня, так извещает телеграмма. Бедный дядя Саша, я помню как приехал он на похороны отца, как вошел в дом наш, маленький, сутуловатый, стремительный, обнялся со всеми и пахнуло он него таким родным отцовским запахом

29 апреля 93 года

11:05 Время уходит, дела газетные стоят и это мало-помалу начинает меня угнетать. Сил на основную работы просто не хватает.

30 апреля 93 года

14:55 Едем домой. Настроение хуже некуда …Сердце болит, в глазах туман

Опеченский Посад. Доехали, слава Богу. Сходили в баню к Степановым, где я напарился на полный желудок, но все же напарился. После бани воцарился мир и покой. Проводили Наташу и ночью, в тишине и безлюдье, возвращались назад. Люда кашляет… Надо нарвать сосновых почек и попоить её отваром.