Старик вошёл в автобус с рыжим, в подпалинах, гончим псом, придерживая его на коротком ремённом поводке. Свежий и чистый запах снега лёгким облачком измороси заклубился и растаял в дверях.
Двери с протяжным всхлипом захлопнулись, автобус рыкнул мотором, тронулся и покатился, постепенно набирая скорость. Старик ослабил поводок, собака, без слов поняв хозяина, распласталась на мокром затоптанном полу и задремала, устроив тяжёлую умную морду на вытянутых вперёд лапах. Старик отдышался, поправил за спиной тощий «сидор» и, выпрямившись во весь свой гренадёрский рост, устроился в проходе, облокотившись на поручень.
Видавший виды вещевой мешок и ветхий, весь в больших бесформенных заплатах, ватник немного портили впечатление от его грузной монументальной фигуры, источавшей добрую нерастраченную силу, которая каким-то неизъяснимым образом почувствовалась вдруг сразу и всеми, заставив задремавших было пассажиров зачем-то вслушиваться в то, что говорил он усатому немногословному шофёру, не поленившемуся остановить громоздкий неповоротливый «Икарус» далеко за городом, когда потянулись за окнами припорошенные снегом поля и перелески, еще хранящие сумеречную тишину едва растаявшей ночи.
- Опоздал я, - сокрушался старик. - Проспал. Часы меня подвели, это ж надо такому случиться!
- Ничего, успеете, - успокоил его занятый дорогой водитель. - Завтракают наверное ещё ваши зайцы.
- Что вы? - хмуро возразил охотник, стаскивая с крупной седой головы драный треух из облезлой цигейки и вытирая тряпицей пот со лба и шеи. - Легли уже зайчики. Не любят они днём разгуливать. Чуть рассветёт, и ложатся. Но Байкал у меня молодец. - Он потрепал встрепенувшегося пса по впалым бокам. - От него они не уйдут, он их где хочешь достанет. Найдёт, подымет и зазвенит на весь лес. Не зевай, мол, дедко, заряжай ружье... Занятная это штука - заячья охота, доложу я вам. Только вот редко сейчас на зайца-то ходят. Уж больно канительное удовольствие. Да и недешевое по нынешним временам. Больше растрясёшь, чем домой принесёшь. Проще кабана без лицензии свалить. Или лося. Вот и валят их почём зря. В волчьи стаи сбивается народ и бьёт зверя без всякой жалости. Понять можно - жить тяжело, а простить нельзя. Этак ведь всё в лесу повыщелкать можно.
Сказав это, старик замолчал, протёр тряпицей запотевшие очки и, вновь воздев их на большой мясистый нос, внимательно поглядел на дорогу с темневшими впереди придорожными кустами и редкими заснеженными ёлками.
- Недолго мне осталось брёдать... - Задумчиво сказал он, ни к кому отдельно не обращаясь и всё так же рассеянно глядя вперёд. - А люблю я, знаете, с собачкой по лесу пройтись... И не столько заяц мне нужен, сколько вот это всё... - он неопределённо махнул рукой и вздохнул. - А зайца я старухе всё же добуду. Байкал меня не подведёт. Он у меня гончак опытный. Вот махнём кружок по лесу и назад... Верно, Байкал?
Когда «Икарус», урча мотором, с натугой одолел долгую пологую гору, и в растаявшем сумраке зачернел по обеим сторонам шоссе стеной вставший лес, старик поправил за спиной рюкзак с торчащим огрызком зачехлённого ружья, запахнул поплотнее перетянутый ремнём ватник и попросил шофера притормозить.
Заскучавший пёс вскинулся и, рванув поводок, выскочил на белый, еще не утоптанный снег. Следом поспешно сошёл хозяин. Дверь с шипеньем затворилась, автобус тронулся и, окутавшись облаком снежной пыли, полетел дальше, оставив на обочине охотника с собакой.
И только чистый привольный запах снега, не успевший смешаться с бензиновой гарью, напоминал о том, что минуту назад мелькнула и пропала вдали чужая, смутно, как сон, знакомая жизнь...